Ливи сидела дома, в своей комнате, рассматривая портфолио претенденток на модель в ее агентстве, когда неожиданно ее прервал телефонный звонок. Номер был незнакомым, но, тем не менее, она решила ответить. Звонил мужчина с приятной хрипотцой в голосе, он сообщил, что реклама с ее фото для его дела удалась на славу, и он готов перечислить плюсом к гонорару приятную надбавку. Как удачно, что он позвонил именно сейчас, ей нужны были свободные деньги на поиск того, о чем они с сестрой мечтали.

Ничто так не радует, как успешно завершенное дело, так что можно считать, что Оливия была вполне довольна жизнью. Внезапно ее взгляд упал на фото, стоящее на полке у зеркала. Мама. Сколько прошло времени с ее смерти? Девушка вдохнула и отложила портфолио, ее глаза заволокло грустью. Кроме сестры, ей не с кем поговорить о ней. Наверное, стоит спуститься в гостиную и позвать Клэри.

Оливия вскочила и подошла к зеркалу. Простое строгое платье с юбкой-карандашом, нитка жемчуга, заколотые светлые волосы. Но почему карандашом?!? Нужно заменить его на шпильки для волос. Вот так. Туфли на каблуке-рюмке она надела уже у двери. Типичный вид представительницы фамилии Блэквелл, так любила одеваться ее мать. Бросив на себя беглый взгляд, Лив вышла из комнаты.

Девушка летела по ступеням вниз, гонимая обуявшей ее грустью.

- Клэри! – Звала Ливи на ходу, - Где ты? Я хочу поговорить с тобой!

Достигнув гостиной, девушка, сбавив шаг, направилась к креслу у камина, где и обнаружилась Клэри.

- Клэр, поговори со мной. Сегодня мне совсем неспокойно. –Оливия села в кресло, задумчиво разглядывая сестру. – Мне снова грустно и одиноко.

Ливи задумалась. Особо примером для подражания она Клэри не считала, подруга Иолана казалась ей более взрослой и значимой, но, тем не менее, горячо ее любила. Когда они с Клэри отдалились друг от друга? Наверное, когда сама Оливия замкнулась в себе, после смерти матери. Или когда Клэри перестала находить на нее время, все время пропадая по своим делам? Это уже неважно. Все неважно. Важно то, что когда начал пробуждаться дар юной Ливи, Клэри не осталась в стороне, помогая и направляя сестру, которая стала чуть ли не истеричкой.

Оливия оглядела гостиную. Дом несет отпечаток личности хозяина. Но не этот особняк. Он как будто живет своей собственной жизнью, не интересуясь чувствами и эмоциями своих жителей. И это стало заметно после той катастрофы. Смерть унесла душу дорогого человека, некогда приветливый особняк стал мрачным. Внимание девушки привлек внезапный шелест, и взгляд упал на забытую, на журнальном столике книгу. Старинная, хранящая тепло рук своих владельцев книга манила. Любимая книга мамы. Ее читала Клэри? Или же она давно лежит тут без дела?

Оливия перевела взгляд на сестру. Какая же она красивая! Рыжие волосы красиво уложены и струятся по плечам мягкими волнами, тонкие черты лица, пухлые губы. И как она сейчас похожа на маму, хотя черты лица унаследовала от бабушки. Кроме губ. Губы мамины. Как и самой Оливии.

- Я хочу, чтобы бы ты еще раз рассказала мне, что удалось найти по смерти мамы. – Без обиняков заявила Лив. – Мне нужно чем-то себя занять, чтобы отвлечься, а это единственное, чем я хочу заниматься.

Девушка часто задавалась вопросом: если в душе много света, то она тянется к тьме? Если да, то почему тогда душа, наполненная тьмой, никогда не тянется к свету? Она жила в уверенности, что все можно исправить, переделать, переиграть и перестроить. Почему же сейчас все так, как есть? Почему это нельзя исправить?

Ливи встала и подошла к окну, устремив взгляд на парк. В вечернем парке было непривычно. Птицы перелетали с ветки на ветку, кот прогуливался по тенистым дорожкам.  Справедливости ради стоит заметить, что вокруг было очень красиво. Море темной зелени: листва, мшистые стволы деревьев, на земле — толстый ковер из травы и папоротника.
Юная ведьма отошла от окна и повернулась к сестре.

- Не молчи, скажи хоть что-нибудь! – Лив подошла к девушке. – Мне это необходимо.

Оливия упала на колени перед сестрой и обняла ее ноги, положив голову на колени Клэри. Она любила так сидеть в детстве, ощущая, как Клэри начинает ласково гладить ее по волосам, это ее успокаивало. Сейчас же она привычно впитывала тепло сестры, ожидая ее реакции.